Папа попросил разобрать мамины бумаги, и среди каких-то уже пожелтевших никому не нужных счетов я увидела эту старую школьную тетрадку. Маминым таким знакомым четким почерком на ней было написано «Благословение». Я открыла её не сразу. У мамы не было привычки что-то скрывать, наоборот. Похоже, она писала это для себя.
Помедлив, я перевернула вылинявший зеленый лист тонкой обложки и начала читать.
«У меня, наверное, не все получалось так, как хотелось. Иногда я даже думала, а чтобы я сделала, если бы у меня появилась возможность прожить некоторые моменты снова. И решила записать, как бы мне хотелось их прожить, в надежде, что Бог всегда слышит нас, и пути Его неисповедимы.
Хотя мы жили в коммунальной квартире, Стас решил, что я буду рожать дома. Мы все приготовили. Мне трудно было с таким животом отдраить наше древнее корыто, и муж сделал все сам и на совесть. Он водрузил корыто посреди комнаты, и когда я почувствовала, что началось, натаскал теплой воды из кухни и уложил меня в него на постеленные в воду простыни. Он все время бегал на кухню за горячей водой, это занятие помогало ему сохранять спокойствие. Каждый раз, поменяв воду, Стас брал меня за руку. То ли эта его поддержка, то ли тёплая вода, но ребёнок продвигался легко, я чувствовала это. Во мне все открывалось, словно я была огромным распускающимся цветком. И неожиданно для себя вдруг почувствовала и увидела, как из меня выплыл ребенок, Стас бережно подхватил дитя, омыл и закутал в пеленку. Я видела, как он положил свою правую руку на родничок девочки, и услышала проникновенный шёпот его слов:
- Благословляю твой дар, Боже, и принимаю с любовью и благодарностью. Я, Пригожский Станислав Романович, прошу Вас Родичи мои Небесные и Земные, примите дочь мою, Маргариту Станиславовну Пригожскую, под защиту свою, под Покров Рода отныне и вовек, благословите её на жизнь по Совести, в здравии, в согласии с Землёй-Матерью, во благо Рода и Славу Божью.
С каким-то особенным, новым выражением лица, очень аккуратно, стараясь не задеть пуповину, свисающую из-под пелёнок, муж передал мне ребёнка.
- Приложи Маргаритку к груди и благослови по-матерински, - сказал он с незнакомой мне серьезностью.
Я взяла Маргаритку и приложила к груди, благословляя её первый глоток молока:
- Пусть с этим молоком вливается в тебя Сила всех твоих сородичей, их Мудрость, весь Светлый опыт. Пусть будет благословенна вся твоя пища отныне, материальная и духовная.
Я поцеловала кроху. Мы подождали пока отделится детское место, и Стас положил его в тазик. После этого он переместил нас с дочкой на кровать, и я уснула.»
Дальше текст был написан другой ручкой и, видимо, в другое время.
«Сегодня Маргаритка впервые перевернулась со спинки на животик», - прочла я.
«Я благословляю, доченька, этот поворотный момент в твоей жизни. Ты животом, всей своей жизнью повернулась к земле. Да будет с тобой всегда это единение с Матерью нашей, да будешь ты чувствовать землю всем своим существом, да будешь ты всегда повернута к своей жизни».
Следующая запись снова отличалась. Видимо, ей предшествовали мамины раздумья. Похоже, она проживала написанное очень глубоко и не один день.
«Ура, первый зубик, - писала она. – Благословенна будь твоя связь с Предками Верными. Ведь каждый зуб есть корни твои в Роду. Пусть связь твоя с Родом будет крепка. Пусть корни твои будут для тебя основой и опорой. Пусть всё, что пройдено Родом дарит тебе Свет Его осознаний и освещает из прошлого твоё настоящее, показывая дорогу в будущее».
И снова запись прерывалась. Следующие мамины слова придавали новые смыслы моим первым шагам.
«Маргаритка пошла. Это было так неожиданно. Не один шаг, а сразу много. Стас успел подхватить её и в восторге закружил по комнате. Ей всего 10 месяцев, а такая шустрая. Да будут благословенны её шаги по жизни. Пусть они буду направлены вперед и все действия будут созидательны. Благословен путь твой, доченька. Да будут действия твои верны и соразмерены с задачами Рода. Да хранит тебя в твоём жизненном пути моё материнское благословение и любовь, смиряет гордыню и укрепляет дух твой во Славу Бога».
Мамины слова словно отпечатывались в моём сердце, проникая в душу, в самую кровь. Сколько ей пришлось прожить, передумать, чтобы будучи уже в таких преклонных годах вернуться к тем минутам и осветить их светом своей души.
Папа позвал меня попить чая, и я была рада сделать паузу. Потом опять оказалось много разных хлопот, разговоры. И мне пришлось отложить чтение на потом. Тетрадь лежала теперь у меня дома и ждала, когда московская круговерть даст мне паузу побыть наедине с собой.
Вернулась я к заветной тетрадке не скоро. Прошло целых полгода, и вот на долгих зимних каникулах в морозный тихий вечер я вновь открыла мамины записки.
«Ура, первый день для Маргаритки учёбы в школе! – писала мама. – Какой чудесный солнечный день. Мы проснулись рано. Солнце заливало своими лучами всю комнату, отражаясь радужным сиянием в хрустале большой вазы на столе. В ней стоял огромный букет белых гладиолусов. Снежно-белые, словно восковые, чашечки цветов были устремлены вверх. Стас с Маргариткой вчера ходили на Центральный рынок и выбрали это чудо.
На стуле висела новенькая коричневая форма с плиссированной юбочкой, а поверх неё праздничный накрахмаленный белый фартук. Когда умытая и красиво причёсанная Маргаритка надела всю эту красоту, я не могла отвести глаз от моей девочки. Белые гольфики с бамбошками и белые лаковые туфельки, подарок бабушки Юли, дополняли эту красоту. На голове огромной белой розой сиял капроновый бант.
- Ну вот, доченька, - сказал, сияя улыбкой Стас, присевший на корточки напротив девочки и взяв её руки в свои крупные и сильные ладони. – Сегодня очень важный день в твоей и нашей с мамой жизни. Ты идешь в школу. Наверное ты немного волнуешься, может даже боишься. Нам же, твоим родителям, очень хочется, чтобы ты чувствовала и знала: учеба – это свет и радость, которые будут отныне в твоей жизни, и мы, твои родные, близкие и дальние всегда будем поддерживать тебя на этом благословенном пути познания.
Дочка слушала отца очень внимательно, лицо её даже немного напряглось.
- Маргаритка, тебе понравится в школе. Учиться весело, это похоже на игру, - я улыбнулась дочери, стараясь смягчить серьёзность отцовского напутствия, и, целуя её между глаз, прошептала:
- Благословляю тебя, доченька, на учебу. Пусть знания приходят к тебе легко, играючи, весело. Пусть учителя будут мудры, а товарищи добры. Да хранит тебя Бог.
Не знаю, слышала ли меня моя девочка, но глазки её засияли, и она уже улыбалась во весь рот, поправляя свой, похожий на пирожное Бизе, фартук.
Втроем мы отправились в школу. По дороге нам встретился очень известный певец, любимый мною за прекрасный голос и талант, в белом костюме и тоже с огромным букетом. Это было доброе предзнаменование, как еще одно благословение дочке на творчество в учёбе.
Нарядную, приятно взволнованную, всю в белых воланах и бантах, с белыми цветами, отправили мы нашу девочку в школу, на встречу с новым для неё миром, и пусть он будет добр и благосклонен к ней, и пусть ей будет интересно учиться».
Я читала эти мамины строки, вспоминала мои школьные годы. Много было разного. Но все эти годы была со мною её любовь и её желание, чтобы я училась в школе, потом в институте. Её благословение на учебу и сейчас со мной.
Я снова вернулась к зеленой тетради. Строчки были немного неровными, выдавая мамино волнение.
«Боже, - писала она, - помоги мне. Помоги найти слова, которые поддержат мою дочь в супружестве. Маргаритка, моя девочка, моя малышка, выходит замуж. Я уже люблю её будущего мужа, Владислава, Влада, и благословляю их союз всей душой. И если мать может дать наказ дочери перед свадьбой, то мой тебе, родная, - слушать мужа. Я благословляю тебя, любимая, на счастливую женскую долю, на радость здорового материнства. Пусть будут благословенны плоды вашего с Владом супружества, дети детей и их дети. И пусть так будет от века и до века. Пусть будет благословенна череда счастливых рождений в Роду нашем».
Читая эти строки, я вспомнила, как родители, благословляли нас хлебом-солью. Их немного растерянные лица. Здесь же на страницах тетради, мама писала уверенно и даже торжественно. Чувствовалось, что она вкладывала в это благословение всю силу своего материнского и женского естества, что за ней стоят поколения моих бабушек и прабабушек, жён, рожениц и матерей. Я закрыла глаза, и словно увидела их всех, стоящих за мной длинной вереницей, уходящей в далекое прошлое. И вереница эта сияла золотым светом, который уходил в дальнюю даль, к самым корням.
Я закрыла старую тетрадь. Вспомнила, как летом ездила в Крым к отцу. Как он 87- летний по моей просьбе положил руку мне на родник и принял в Род.
Родители мои развелись, когда мне было две недели. И долго частички моей счастливой жизни не могли соединиться. А сейчас, сидя над полинявшей старой тетрадью, я чувствовала, что силой материнского благословения все пазлы сложились. Вся картина моей жизни стала цельной, выстроилась в Божественный порядок.
Я ощутила, пока читала мамины строки, что слова её благословения проецируются в мои благословения моим детям, и дальше их детям, и дальше, дальше.
И все же….передо мной лежит ученическая зеленая тетрадь с уже написанными мною словами «Благословение» на обложке. Я открываю её, чтобы в свой черед написать благословение моим детям.
«Возможно, не все у меня получилось, как мне желалось. И вот я решила благими словами осветить те моменты жизни, которые мне хочется исправить, полагая, что Бог всё слышит, и пути его неисповедимы….»
